Фигу́ры ре́чи (
Выделение и классификация фигур речи были начаты античной риторикой (их «изобретателем» считается Горгий, живший на рубеже V—IV вв. до н. э.) на основе представления о том, что можно разными языковыми средствами выразить одно и то же содержание. Если способ выражения оказывается стилистически выделенным, «заметным», то перед нами фигура речи, которая может быть теоретически описана и затем использована как в риторических, так и в художественных целях. Риторы определяли фигуру речи как «изменение строения речи», «уклонение мысли и выражения от присущей им природы». Наиболее авторитетное определение фигуры речи в античности дал римский ритор Квинтилиан (I в. н. э.):
Однако в речи и на письме постоянно встречаются случаи «бессознательного» использования таких отклонений.
В античной риторической системе (Цицерон, Квинтилиан) сложилось представление о фигурах мысли и фигурах слова.
К этому же ряду античные риторики причисляли и
Преобладание фигур разного рода, по мнению античных риторов, придавало тексту определенную стилистическую окраску: текст с многочисленными риторическими обращениями к слушателю, восклицаниями и вопросами приобретал «лирический» характер (хотя заметим, что эти же черты присущи стилю судебного выступления), текст с определениями и уточнениями — «объективный» характер и т. д. Подобные попытки определить характер стиля в зависимости только от фигуры речи весьма спорны.
В эпохи Возрождения, барокко и классицизма фигуры речи культивировались сознательно, так как их обилие считалось признаком высокого стиля. Трактаты и предназначенные для школяров учебные материалы содержали огромное количество фигур речи, любое отклонение от «нормы» (которую пытались описать в грамматиках) квалифицировалось как фигура. Однако классификации этих средств выразительности отсутствовали или не имели единого основания, в них свободно смешивались различные типы синтаксических структур и собственно риторические фигуры. Авторы поздних риторик стремились к упрощению и систематизации разросшихся списков фигур речи. Так, М. В. Ломоносов в «Кратком руководстве к красноречию» (1748) различает уже только восемь фигур и указывает, что большинство фигур речи античных риторик нельзя считать «за особливые способы в красноречии». В XIX — первой половине XX в. изучение фигур речи было практически оставлено филологами. Интерес вновь возник на Западе (а затем в СССР) только в 1950—1960-х гг. в рамках новых областей филологического знания — неориторики, лингвистики текста и структурной поэтики.
Мармонтель в известной «Энциклопедии» XVIII в. в такой сниженной форме излагает учение о фигурах:
«…Риторические фигуры всего обычнее в спорах рыночных торговок. Попробуем соединить их в речи простолюдина и, чтобы оживить его, предположим, что он ругает свою жену: „Скажу я да, она говорит нет: утром и вечером, ночью и днем она ворчит (антитеза: сопоставление противоположных по значению слов). Никогда, никогда с ней нет покоя (повторение или усугубление). Это ведьма, это сатана (гипербола: преувеличение). Но, несчастная, ты скажи-ка мне (обращение), что я тебе сделал? (вопрошение). Что за глупость была жениться на тебе! (восклицание). Лучше бы утопиться! (пожелание). Не буду упрекать тебя за все твои расходы, за все мои труды, чтобы добыть тебе средства (оставление). Но прошу тебя, заклинаю тебя, дай мне спокойно работать... (моление). Или пусть я умру, коли... Берегись меня довести до крайности (угроза и удержание). Она плачет, ах, бедняжка; вот увидите: виноватым окажусь я же (ирония). Ну, ладно, пусть так. Да, я раздражителен, невоздержан (уступление). Сто раз я желал, чтобы ты была уродом. Я проклинал, ненавидел эти коварные глазки, это обманчивое лицо (астеизм, или похвала в форме упрека). Но скажи мне, неужели со мной нельзя поступать по-хорошему? (сообщение). Дети, соседи, друзья, все знают про наши нелады (перечисление). Они слышат твои крики, жалобы, ругательства (нарастание). Они видели, как ты с блуждающими глазами, распустив волосы, преследовала меня, угрожая мне (описание). Они об этом говорят; приходит соседка, они ей рассказывают; прохожий слушает и бежит пересказывать другим (гипотипозис, или представление: фигура, в которой событие изображается как происходящее перед говорящим). Они подумают, что я зол, что я жесток, что я тебя бросил, что я тебя бью, что я тебя калечу (градация, или климакс). Но ведь нет, они знают, что я тебя люблю, что я добрый человек и что мне бы только видеть тебя спокойной и довольной (коррекция). Да, есть правда на земле: кто виноват, за тем и останется... (сентенция). Что бы сказала твоя покойная мать? Что она скажет? Да, я вижу, как она меня слушает и говорит: „бедный мой зять, ты заслужил лучшей судьбы“ (прозопопея, или олицетворение).
Вот вся теория риторов о фигурах, осуществленная без всякого искусства, и ни Аристотель, ни Карнеад, ни Квинтилиан, ни сам Цицерон не знали ничего больше».
Б. В. Томашевский
Вырази́тельные сре́дства языка́
ЛитературоведениеФигуры речиФигу́ры ре́чи (
Выделение и классификация фигур речи были начаты античной риторикой (их «изобретателем» считается Горгий, живший на рубеже V—IV вв. до н. э.) на основе представления о том, что можно разными языковыми средствами выразить одно и то же содержание. Если способ выражения оказывается стилистически выделенным, «заметным», то перед нами фигура речи, которая может быть теоретически описана и затем использована как в риторических, так и в художественных целях. Риторы определяли фигуру речи как «изменение строения речи», «уклонение мысли и выражения от присущей им природы». Наиболее авторитетное определение фигуры речи в античности дал римский ритор Квинтилиан (I в. н. э.):
Однако в речи и на письме постоянно встречаются случаи «бессознательного» использования таких отклонений.
В античной риторической системе (Цицерон, Квинтилиан) сложилось представление о фигурах мысли и фигурах слова.
К этому же ряду античные риторики причисляли и
Преобладание фигур разного рода, по мнению античных риторов, придавало тексту определенную стилистическую окраску: текст с многочисленными риторическими обращениями к слушателю, восклицаниями и вопросами приобретал «лирический» характер (хотя заметим, что эти же черты присущи стилю судебного выступления), текст с определениями и уточнениями — «объективный» характер и т. д. Подобные попытки определить характер стиля в зависимости только от фигуры речи весьма спорны.
В эпохи Возрождения, барокко и классицизма фигуры речи культивировались сознательно, так как их обилие считалось признаком высокого стиля. Трактаты и предназначенные для школяров учебные материалы содержали огромное количество фигур речи, любое отклонение от «нормы» (которую пытались описать в грамматиках) квалифицировалось как фигура. Однако классификации этих средств выразительности отсутствовали или не имели единого основания, в них свободно смешивались различные типы синтаксических структур и собственно риторические фигуры. Авторы поздних риторик стремились к упрощению и систематизации разросшихся списков фигур речи. Так, М. В. Ломоносов в «Кратком руководстве к красноречию» (1748) различает уже только восемь фигур и указывает, что большинство фигур речи античных риторик нельзя считать «за особливые способы в красноречии». В XIX — первой половине XX в. изучение фигур речи было практически оставлено филологами. Интерес вновь возник на Западе (а затем в СССР) только в 1950—1960-х гг. в рамках новых областей филологического знания — неориторики, лингвистики текста и структурной поэтики.
Мармонтель в известной «Энциклопедии» XVIII в. в такой сниженной форме излагает учение о фигурах:
«…Риторические фигуры всего обычнее в спорах рыночных торговок. Попробуем соединить их в речи простолюдина и, чтобы оживить его, предположим, что он ругает свою жену: „Скажу я да, она говорит нет: утром и вечером, ночью и днем она ворчит (антитеза: сопоставление противоположных по значению слов). Никогда, никогда с ней нет покоя (повторение или усугубление). Это ведьма, это сатана (гипербола: преувеличение). Но, несчастная, ты скажи-ка мне (обращение), что я тебе сделал? (вопрошение). Что за глупость была жениться на тебе! (восклицание). Лучше бы утопиться! (пожелание). Не буду упрекать тебя за все твои расходы, за все мои труды, чтобы добыть тебе средства (оставление). Но прошу тебя, заклинаю тебя, дай мне спокойно работать... (моление). Или пусть я умру, коли... Берегись меня довести до крайности (угроза и удержание). Она плачет, ах, бедняжка; вот увидите: виноватым окажусь я же (ирония). Ну, ладно, пусть так. Да, я раздражителен, невоздержан (уступление). Сто раз я желал, чтобы ты была уродом. Я проклинал, ненавидел эти коварные глазки, это обманчивое лицо (астеизм, или похвала в форме упрека). Но скажи мне, неужели со мной нельзя поступать по-хорошему? (сообщение). Дети, соседи, друзья, все знают про наши нелады (перечисление). Они слышат твои крики, жалобы, ругательства (нарастание). Они видели, как ты с блуждающими глазами, распустив волосы, преследовала меня, угрожая мне (описание). Они об этом говорят; приходит соседка, они ей рассказывают; прохожий слушает и бежит пересказывать другим (гипотипозис, или представление: фигура, в которой событие изображается как происходящее перед говорящим). Они подумают, что я зол, что я жесток, что я тебя бросил, что я тебя бью, что я тебя калечу (градация, или климакс). Но ведь нет, они знают, что я тебя люблю, что я добрый человек и что мне бы только видеть тебя спокойной и довольной (коррекция). Да, есть правда на земле: кто виноват, за тем и останется... (сентенция). Что бы сказала твоя покойная мать? Что она скажет? Да, я вижу, как она меня слушает и говорит: „бедный мой зять, ты заслужил лучшей судьбы“ (прозопопея, или олицетворение).
Вот вся теория риторов о фигурах, осуществленная без всякого искусства, и ни Аристотель, ни Карнеад, ни Квинтилиан, ни сам Цицерон не знали ничего больше».
Б. В. Томашевский
Комментариев нет:
Отправить комментарий