Имена собственные образуют отдельную группу имен существительных, которые противопоставлены именам нарицательным по своим функциональным признакам и грамматическим свойствам. Самостоятельный научный статус как отдельная область языкознания ономастика получает в первой половине XX в., а ее расцвет падает на 1960—1980-е гг., когда интенсивно развиваются разные ее направления и методы исследования, проводятся конгрессы и конференции, формируется терминологический аппарат.
В огромном ономастическом пространстве языка, разговорной и письменной речи выделяется несколько классов имен, обозначающих как живые, так и неживые единичные объекты.
В Древней Руси основной антропонимической единицей было личное имя. В дохристианский период именник складывался из нарицательной лексики, в основном исконной: Бык, Гвоздь, Ель, Крыло, Крыса, Незнам, Некрас, Третьяк и т. п. После принятия христианства стали распространяться предусмотренные церковным каноном и церковным календарем (святцами) христианские имена, образованные в греческом, латинском и других древних языках от нарицательных слов: Иван, Федор, Василий, Григорий, Андрей и др. В памятниках XI—XII вв. уже фиксируются двучленные наименования: имя + отчество. Отчество образовывалось от канонического и неканонического имени отца с помощью суффиксов (прежде всего суффиксов притяжательных -ов /-ев, -ын /-ин): Иван Гусев сын, Несватайко Алексеев. С XIV в. начинают формироваться трехчленные формулы именования, включающие в себя имя, отчество, фамилию. Этот процесс сначала охватывал сословие бояр, затем дворян (XVI—XVII вв.), большинство же крепостных крестьян не имело фамилий до середины XIX в. Фамилии в большинстве образовывались от отчеств. Примечательна запись в «Книге маклерских дел Анисима Хлебникова» (М., 1830): «Я, Александр Сергеев сын Пушкин, нанял дом в Пречистенской части, второго квартала, в приходе Троицы, что на Арбате». В течение XVIII—XIX вв. устанавливается господство канонических имен.
Как показывают исследования именников XVIII — начала XX в., выбор личных имен при рождении значительно различался по сословиям. Имена Владимир, Евгений, Павел, Константин, Всеволод, Александр были распространены в дворянской среде и не встречались в крестьянской, для которой характерны были имена типа Агафон, Маркел, Прокоп, Тихон, Марфа, Пелагея, Фекла.
Советский период отмечен проникновением в русский именник большого количества заимствованных имен (Альберт, Эдуард, Жанна, Элеонора и т. п.), имятворчеством (Май, Радий, Индустрия, Новелла, Октябрина, Владлен) и окончательным утверждением трехчленной формулы именования.
В современном употреблении официальное личное имя имеет многочленный ряд разговорных вариантов: так, личное имя Александр имеет разговорные варианты Алексаша, Саша, Сашок, Сашенька, Сашуня, Сашура, Шура, Саня и др.
В публичной речи, в официальной обстановке, при деловых отношениях и существенных возрастных различиях в русской языковой культуре принята трех- или двухчленная формула: Владимир Владимирович Путин, Александр Афанасьевич Потебня или императрица Мария Федоровна, Лев Владимирович, Надежда Захаровна. К сожалению, эта исторически сложившаяся национальная традиция начинает разрушаться в современных СМИ, уступая место, под влиянием иноязычной модели, именованию по имени и фамилии: Валентина Матвиенко (бывший губернатор С.-Петербурга), Анатолий Чубайс (бывший председатель правления РАО ЕЭС России). Именование по имени и фамилии употреблялось раньше обычно в творческой среде (среди писателей, композиторов, артистов и т. п.) или при выборе псевдонима: Александр Блок (поэт), Андрей Петров (композитор), Галина Уланова (балерина), писатели Андрей Белый (псевдоним Бориса Николаевича Бугаева), Максим Горький (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова).
В школьной среде широко распространены прозвища: Заяц-Русак (от фамилии Русаков), Антенна, Жирафа (прозвища высокой девочки), Веник (прозвище юноши с лохматыми, неопрятными волосами), прозвища-дразнилки: Ильин-клин, Ирина-перина.
При создании художественного образа большой обобщающей силы имя персонажа может переходить в разряд нарицательных и включаться в языковую систему: Обломов ‘главное действующее лицо одноименного романа И. А. Гончарова’ → ‘о человеке обленившемся, бездеятельном, безвольном, лишенном общественных интересов’; Дон Кихот / Дон-Кихот ‘герой романа испанского писателя М. Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»’ → ‘бескорыстный, наивный мечтатель, бесплодно стремящийся приносить пользу людям во имя несуществующих идеалов’.
На периферии ономастического пространства находятся
Ценным источником изучения собственных имен являются ономастические словари разных типов: Л. В. Успенский. Ты и твое имя. Имя дома твоего (М., 1972), Загадки топонимики (М., 1969); Н. А. Петровский. Словарь русских личных имен (4-е изд., М., 1995); Ю. А. Федосюк. Русские фамилии: популярный этимологический словарь (6-е изд., М., 2006); А. В. Суперанская. Словарь русских личных имен (М., 2005); Х. Вальтер, В. М. Мокиенко. Большой словарь русских прозвищ (М., 2007); Словарь автобиографической трилогии М. Горького. Имена собственные (Личные имена, географические названия и заглавия литературных произведений) (Л., 1975).
личные имена в древней руси
Личные имена в Древней Руси значительно отличались от того набора имен, которые распространены в настоящее время; вместе с тем современный русский именослов уходит своими корнями именно в ту эпоху. Какие имена носили люди на Руси в разные исторические периоды, мы узнаем из памятников, преимущественно деловых:
Среди древнерусских личных имен отчетливо выделяются дохристианские личные имена, образованные средствами древнерусского языка, и имена, пришедшие на Русь с принятием христианства, — в основном древнегреческие и древнеееврейские по происхождению. Дохристианские личные имена нередко давались человеку дважды — после рождения и во взрослой жизни. С современной точки зрения эти имена очень похожи на прозвища, так как в основе их лежат самые разные признаки человека: время рождения (Вешняк, Зима) и порядок появления ребенка в семье (Первой, Второй, Третьяк, Девятко и др.), цвет волос и кожи (Черныш, Чернава, Беляй, Беляк, Белуха), черты внешности (Толстой, Кривошея, Лобан, Пузо и др.), характер и особенности поведения ребенка (Бессон, Крикливой, Забава, Несмеяна, Неулыба). Ряд имен был связан с животным и растительным миром, и эти имена могли восходить к родовому тотему, т. е. к названию животного или растения — покровителя рода (Волк, Кот, Трава, Малина, Дубина). Такие имена, как Некрас, Нелюба, Злоба, Тугарин, Нехороший, как бы подчеркивающие отрицательные черты ребенка, имели целью обмануть злых духов и избежать их воздействия, другие отражали желанность появления ребенка в семье (Богдан, Ждан, Неждан, Любава, Нечай). Прозвищные имена, полученные при вступлении во взрослую жизнь, давались чаще всего по месту рождения (Пошехонец, Тула, Москвитин), по профессии (Кузнец, Барышник), по общественному положению (Князь), по внешнему признаку (Большой, Безнос), по характеру (Блоха, Правда) или в связи с отдельными случаями из жизни человека (Дуло, Ложка). Многие из этих имен легли в основу современных фамилий (Некрасов, Жданов, Нечаев, Кузнецов, Волков и т. д.). Некоторые древние славянские имена были двухосновными и включали в себя элементы -слав, -мир и др.: Святополк, Мстислав, Радимир, Горислав, Ярополк и т. д. В древности это были преимущественно княжеские имена. Часть из них употребительна и теперь: Владимир, Всеволод, Святослав и т. п. Женских древнерусских имен зафиксировано существенно меньше, некоторые были тождественны мужским (Томила, Малюта), другие отличались от мужских окончаниями (Богдана, Некраса, Ярослава), третьи были специфичны только для женщин (Лыбедь). Бытовало несколько тысяч самобытных древнерусских имен (в «Словаре древнерусских личных имен» Н. М. Тупикова приводится 5300 мужских имен и 50 женских).
С принятием христианства в русский именник вошли христианские календарные имена, т. е. имена, которые давались по церковным календарям в зависимости от дня рождения ребенка. По церковным преданиям, это были имена подвижников, способствовавших утверждению христианства. Среди календарных выделяются имена, взятые византийской церковью из древнегреческого языка (Агафон, Варвара, Петр), из сирийского (Кифа), из древнееврейского (Иван, Давид, Мария, Елизавета). Значение этих имен можно обнаружить в языке — источнике заимствований только с помощью этимологических разысканий (Павел в греческом означало «малый», Василий — «царственный»; пришедшее из древнееврейского Иоанн — «дар божий»). Такие имена, как Ольга, Олег, Аскольд, заимствованы из скандинавских языков. Отдельные имена, встречающиеся в памятниках, пришли из тюркских языков (Бахтияр). Списки календарных имен менялись со временем, увеличивалось их количество. В русском языке шел постепенный процесс ассимиляции таких имен: они принимали народную форму, сокращаясь и получая иное фонетическое оформление (Остап от Евстафий, Ульяна от Иулиания, Авдотья от Евдокия, Настасья от Анастасия и т. п.). В связи с этим часто происходило расслоение единого именования на официальное и неофициальное; напр., Георгий дало варианты Егорий, Егор, Юрий. От полных имен образовывались краткие с уменьшительно-ласкательным или пренебрежительным оттенками, причем их большое число и разнообразие — специфическая особенность русского языка; ср.: Мария — Маша, Маня, Маруся, Машенька, Манечка, Машка, Маняшка и т. д.; Алексей — Алеша, Леша, Леха и т. п. В течение длительного времени на Руси существовала этикетная норма называть себя и подписываться уменьшительной формой имени: а пишутъ тебе братья твои Ивашка да Демешка.
Христианские (календарные) имена встречаются в памятниках древнерусского языка уже с XI в., с этого же времени известны двойные обозначения — и христианским, и языческим именем: князь Михайло, зовомый Святополк; в крещении Иосиф, а мирьскы Остромир и т. п. Такие именования в княжеской среде исчезают к XIII в., а среди имен простых людей, напротив, в XIV—XV вв. их число возрастает (в памятниках русского языка этого периода находим Семен Внук, Иван Нелюб и др.). Таким образом, XIV в. — своего рода рубеж в истории русского именослова. С XV в. древнерусские имена, употребленные при христианских, как правило, воспринимаются как прозвища, см. Иван, прозвище Четвертый; Григорьев, сын Шиловский. Такие имена иногда теряли свое значение личного именования и превращались в фамильные прозвища, переходя от отца к сыну.
Отчества появляются в русском языке рано, уже с X в., причем в памятниках северо-восточной Руси в большей мере, чем в памятниках юго-западной Руси. Однако при отсутствии суффикса -ич (Васко Буславич, Василий Волкович) или слова сын (Брячислав сын Изяславль внук Володимерь, Вышата сын Остромирь) такие отчества в ряде случаев трудно бывает отделить от фамилий (Посник Дмитриев). В Древней Руси отчества производились и от христианских, и от самобытных русских имен и прозвищ, причем иногда образовывались и от женских имен (Василь Настасич, Тимошка Лукерьин).
В настоящее время старые русские имена, как календарные (Алексей, Екатерина, Елена), так и дохристианские (Вячеслав, Людмила, Добрыня), составляют основной фонд русского именослова. Личные имена — это важная часть истории и культуры народа, и изучение древних личных имен дает информацию о народном быте, особенностях мировосприятия, древних верованиях и обычаях.
В одной из грамот конца XVI века мне встретилась такая примерно удостоверительная помета: «А к сей росписи руку приложили Ивашко Кузнецов, да Ивашко Зыбин, да Глупой, Борисов сын Перепел, да погоста Микифорова дьячок Игнатий Велосипедов…»
Я остолбенел от неожиданности.
Как? В XVI столетии, за четыре века до нашего времени, во дни царя Бориса Годунова или еще раньше, жил на Руси, в глухом погосте Микифоровке человек, носивший фамилию Велосипедов?! Но ведь это же значит, …что его отца или деда звали «Велосипед». А тогда приходится думать, что «велосипеды» в те времена у нас на Руси были совсем обычным, широко известным экипажем: их знали даже где-то в далеком захолустье Псковской земли, «на речке Локоньке». Как к этому следует отнестись? Мы же знаем, что машина «велосипед» изобретена только в XIX веке и самое слово «велосипед» появилось вместе с нею. <…>
Загадка может показаться неразрешимой. На самом же деле отгадка ее или крайне проста, или же я очень ошибаюсь.
Что такое слово «велосипед»? Это довольно обычное искусственное сочетание двух латинских корней: «ве́локс» — значит «быстрый», «пес» («pes», родительный — «pedis») — «нога». «Велоси + пед» — «быстроног». Довольно понятно, почему именно так назвали машину, предназначенную для скорой езды при помощи мускульной силы человека.
Теперь примем во внимание совершенно другое обстоятельство.
И в западных странах и у нас в течение долгих столетий латинский язык считался языком особо образованных людей; знание латыни отличало ученых, церковников, адвокатов, врачей от остальной народной массы.
С изучением этого языка создалась довольно забавная мода среди людей начитанных: переводить на него свои — французские, немецкие, голландские, русские — фамилии.
Именно так голландский ученый картограф XVI века Герард Крэмер заменил свою «грубую» фамилию Крэмер, которая по-немецки значит «купец», на звучное латинское имя Меркатор (оно тоже означает «купец», только по-латыни). <…>
Несколько позднее странная мода эта перешла и к нам, на Русь. Привилась она у нас и держалась довольно прочно преимущественно в среде духовенства, представители которого в семинариях и бурсах изучали латынь и греческий.
В XVIII или XIX веках уже очень многие служители церкви так или иначе получали вместо своих простонародных и обычных фамилий латинские и греческие при помощи простого перевода. Надеждины становились Сперанскими или Эсперовыми, потому что «сперарэ» по-латыни значит «надеяться». Человек, называвшийся Добровольским, то ли по собственному желанию, то ли велением начальства делался Беневоленским: ведь это значило то же самое. Появились бесчисленные Ляуданские (от латинского «ляудо» — «хвалить»), Вельекотные (испорченное «деликатный»), Бенедиктовы, Бенефактовы («бе́нэ» — «хорошо», «благо»; «дико» — «говорю»; «фацио» — «делаю») и многие другие.
В XVI и даже XVII веках мода эта еще не успела у нас сложиться. Русское духовенство в большинстве своем было темным и невежественным и латынь знало плохо.
Но, видимо, правило не без исключений; Гоголь не фантазировал, не только когда изображал в «Вие» бурсаков — «грамматиков», «риторов» и «философов», но и тогда, когда заставил Тараса Бульбу экзаменовать сыновей в латинской премудрости. Были, несомненно, и в духовной среде люди, слыхавшие про Меркурия-велосипеда, быстроногого античного бога, знавшие латынь настолько, чтобы переделать русскую фамилию одноименника — Бегунов или Быстроногов — на этакий классический лад: «быстрый» — «ве́локс», «ноги» — «пе́дэс»; Быстроногов — Велосипедов. Разумеется, они были: иначе откуда бы взялись в древней грамоте эти занятные фамилии?
Лев Успенский
Онома́стика [греч. onomastike ‘искусство давать имена’] — раздел языкознания, изучающий различные виды и способы именования единичных объектов и функционирование этих наименований. Такие языковые единицы называются
Имена собственные образуют отдельную группу имен существительных, которые противопоставлены именам нарицательным по своим функциональным признакам и грамматическим свойствам. Самостоятельный научный статус как отдельная область языкознания ономастика получает в первой половине XX в., а ее расцвет падает на 1960—1980-е гг., когда интенсивно развиваются разные ее направления и методы исследования, проводятся конгрессы и конференции, формируется терминологический аппарат.
В огромном ономастическом пространстве языка, разговорной и письменной речи выделяется несколько классов имен, обозначающих как живые, так и неживые единичные объекты.
В Древней Руси основной антропонимической единицей было личное имя. В дохристианский период именник складывался из нарицательной лексики, в основном исконной: Бык, Гвоздь, Ель, Крыло, Крыса, Незнам, Некрас, Третьяк и т. п. После принятия христианства стали распространяться предусмотренные церковным каноном и церковным календарем (святцами) христианские имена, образованные в греческом, латинском и других древних языках от нарицательных слов: Иван, Федор, Василий, Григорий, Андрей и др. В памятниках XI—XII вв. уже фиксируются двучленные наименования: имя + отчество. Отчество образовывалось от канонического и неканонического имени отца с помощью суффиксов (прежде всего суффиксов притяжательных -ов /-ев, -ын /-ин): Иван Гусев сын, Несватайко Алексеев. С XIV в. начинают формироваться трехчленные формулы именования, включающие в себя имя, отчество, фамилию. Этот процесс сначала охватывал сословие бояр, затем дворян (XVI—XVII вв.), большинство же крепостных крестьян не имело фамилий до середины XIX в. Фамилии в большинстве образовывались от отчеств. Примечательна запись в «Книге маклерских дел Анисима Хлебникова» (М., 1830): «Я, Александр Сергеев сын Пушкин, нанял дом в Пречистенской части, второго квартала, в приходе Троицы, что на Арбате». В течение XVIII—XIX вв. устанавливается господство канонических имен.
Как показывают исследования именников XVIII — начала XX в., выбор личных имен при рождении значительно различался по сословиям. Имена Владимир, Евгений, Павел, Константин, Всеволод, Александр были распространены в дворянской среде и не встречались в крестьянской, для которой характерны были имена типа Агафон, Маркел, Прокоп, Тихон, Марфа, Пелагея, Фекла.
Советский период отмечен проникновением в русский именник большого количества заимствованных имен (Альберт, Эдуард, Жанна, Элеонора и т. п.), имятворчеством (Май, Радий, Индустрия, Новелла, Октябрина, Владлен) и окончательным утверждением трехчленной формулы именования.
В современном употреблении официальное личное имя имеет многочленный ряд разговорных вариантов: так, личное имя Александр имеет разговорные варианты Алексаша, Саша, Сашок, Сашенька, Сашуня, Сашура, Шура, Саня и др.
В публичной речи, в официальной обстановке, при деловых отношениях и существенных возрастных различиях в русской языковой культуре принята трех- или двухчленная формула: Владимир Владимирович Путин, Александр Афанасьевич Потебня или императрица Мария Федоровна, Лев Владимирович, Надежда Захаровна. К сожалению, эта исторически сложившаяся национальная традиция начинает разрушаться в современных СМИ, уступая место, под влиянием иноязычной модели, именованию по имени и фамилии: Валентина Матвиенко (бывший губернатор С.-Петербурга), Анатолий Чубайс (бывший председатель правления РАО ЕЭС России). Именование по имени и фамилии употреблялось раньше обычно в творческой среде (среди писателей, композиторов, артистов и т. п.) или при выборе псевдонима: Александр Блок (поэт), Андрей Петров (композитор), Галина Уланова (балерина), писатели Андрей Белый (псевдоним Бориса Николаевича Бугаева), Максим Горький (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова).
В школьной среде широко распространены прозвища: Заяц-Русак (от фамилии Русаков), Антенна, Жирафа (прозвища высокой девочки), Веник (прозвище юноши с лохматыми, неопрятными волосами), прозвища-дразнилки: Ильин-клин, Ирина-перина.
При создании художественного образа большой обобщающей силы имя персонажа может переходить в разряд нарицательных и включаться в языковую систему: Обломов ‘главное действующее лицо одноименного романа И. А. Гончарова’ → ‘о человеке обленившемся, бездеятельном, безвольном, лишенном общественных интересов’; Дон Кихот / Дон-Кихот ‘герой романа испанского писателя М. Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»’ → ‘бескорыстный, наивный мечтатель, бесплодно стремящийся приносить пользу людям во имя несуществующих идеалов’.
На периферии ономастического пространства находятся
Ценным источником изучения собственных имен являются ономастические словари разных типов: Л. В. Успенский. Ты и твое имя. Имя дома твоего (М., 1972), Загадки топонимики (М., 1969); Н. А. Петровский. Словарь русских личных имен (4-е изд., М., 1995); Ю. А. Федосюк. Русские фамилии: популярный этимологический словарь (6-е изд., М., 2006); А. В. Суперанская. Словарь русских личных имен (М., 2005); Х. Вальтер, В. М. Мокиенко. Большой словарь русских прозвищ (М., 2007); Словарь автобиографической трилогии М. Горького. Имена собственные (Личные имена, географические названия и заглавия литературных произведений) (Л., 1975).
личные имена в древней руси
Личные имена в Древней Руси значительно отличались от того набора имен, которые распространены в настоящее время; вместе с тем современный русский именослов уходит своими корнями именно в ту эпоху. Какие имена носили люди на Руси в разные исторические периоды, мы узнаем из памятников, преимущественно деловых:
Среди древнерусских личных имен отчетливо выделяются дохристианские личные имена, образованные средствами древнерусского языка, и имена, пришедшие на Русь с принятием христианства, — в основном древнегреческие и древнеееврейские по происхождению. Дохристианские личные имена нередко давались человеку дважды — после рождения и во взрослой жизни. С современной точки зрения эти имена очень похожи на прозвища, так как в основе их лежат самые разные признаки человека: время рождения (Вешняк, Зима) и порядок появления ребенка в семье (Первой, Второй, Третьяк, Девятко и др.), цвет волос и кожи (Черныш, Чернава, Беляй, Беляк, Белуха), черты внешности (Толстой, Кривошея, Лобан, Пузо и др.), характер и особенности поведения ребенка (Бессон, Крикливой, Забава, Несмеяна, Неулыба). Ряд имен был связан с животным и растительным миром, и эти имена могли восходить к родовому тотему, т. е. к названию животного или растения — покровителя рода (Волк, Кот, Трава, Малина, Дубина). Такие имена, как Некрас, Нелюба, Злоба, Тугарин, Нехороший, как бы подчеркивающие отрицательные черты ребенка, имели целью обмануть злых духов и избежать их воздействия, другие отражали желанность появления ребенка в семье (Богдан, Ждан, Неждан, Любава, Нечай). Прозвищные имена, полученные при вступлении во взрослую жизнь, давались чаще всего по месту рождения (Пошехонец, Тула, Москвитин), по профессии (Кузнец, Барышник), по общественному положению (Князь), по внешнему признаку (Большой, Безнос), по характеру (Блоха, Правда) или в связи с отдельными случаями из жизни человека (Дуло, Ложка). Многие из этих имен легли в основу современных фамилий (Некрасов, Жданов, Нечаев, Кузнецов, Волков и т. д.). Некоторые древние славянские имена были двухосновными и включали в себя элементы -слав, -мир и др.: Святополк, Мстислав, Радимир, Горислав, Ярополк и т. д. В древности это были преимущественно княжеские имена. Часть из них употребительна и теперь: Владимир, Всеволод, Святослав и т. п. Женских древнерусских имен зафиксировано существенно меньше, некоторые были тождественны мужским (Томила, Малюта), другие отличались от мужских окончаниями (Богдана, Некраса, Ярослава), третьи были специфичны только для женщин (Лыбедь). Бытовало несколько тысяч самобытных древнерусских имен (в «Словаре древнерусских личных имен» Н. М. Тупикова приводится 5300 мужских имен и 50 женских).
С принятием христианства в русский именник вошли христианские календарные имена, т. е. имена, которые давались по церковным календарям в зависимости от дня рождения ребенка. По церковным преданиям, это были имена подвижников, способствовавших утверждению христианства. Среди календарных выделяются имена, взятые византийской церковью из древнегреческого языка (Агафон, Варвара, Петр), из сирийского (Кифа), из древнееврейского (Иван, Давид, Мария, Елизавета). Значение этих имен можно обнаружить в языке — источнике заимствований только с помощью этимологических разысканий (Павел в греческом означало «малый», Василий — «царственный»; пришедшее из древнееврейского Иоанн — «дар божий»). Такие имена, как Ольга, Олег, Аскольд, заимствованы из скандинавских языков. Отдельные имена, встречающиеся в памятниках, пришли из тюркских языков (Бахтияр). Списки календарных имен менялись со временем, увеличивалось их количество. В русском языке шел постепенный процесс ассимиляции таких имен: они принимали народную форму, сокращаясь и получая иное фонетическое оформление (Остап от Евстафий, Ульяна от Иулиания, Авдотья от Евдокия, Настасья от Анастасия и т. п.). В связи с этим часто происходило расслоение единого именования на официальное и неофициальное; напр., Георгий дало варианты Егорий, Егор, Юрий. От полных имен образовывались краткие с уменьшительно-ласкательным или пренебрежительным оттенками, причем их большое число и разнообразие — специфическая особенность русского языка; ср.: Мария — Маша, Маня, Маруся, Машенька, Манечка, Машка, Маняшка и т. д.; Алексей — Алеша, Леша, Леха и т. п. В течение длительного времени на Руси существовала этикетная норма называть себя и подписываться уменьшительной формой имени: а пишутъ тебе братья твои Ивашка да Демешка.
Христианские (календарные) имена встречаются в памятниках древнерусского языка уже с XI в., с этого же времени известны двойные обозначения — и христианским, и языческим именем: князь Михайло, зовомый Святополк; в крещении Иосиф, а мирьскы Остромир и т. п. Такие именования в княжеской среде исчезают к XIII в., а среди имен простых людей, напротив, в XIV—XV вв. их число возрастает (в памятниках русского языка этого периода находим Семен Внук, Иван Нелюб и др.). Таким образом, XIV в. — своего рода рубеж в истории русского именослова. С XV в. древнерусские имена, употребленные при христианских, как правило, воспринимаются как прозвища, см. Иван, прозвище Четвертый; Григорьев, сын Шиловский. Такие имена иногда теряли свое значение личного именования и превращались в фамильные прозвища, переходя от отца к сыну.
Отчества появляются в русском языке рано, уже с X в., причем в памятниках северо-восточной Руси в большей мере, чем в памятниках юго-западной Руси. Однако при отсутствии суффикса -ич (Васко Буславич, Василий Волкович) или слова сын (Брячислав сын Изяславль внук Володимерь, Вышата сын Остромирь) такие отчества в ряде случаев трудно бывает отделить от фамилий (Посник Дмитриев). В Древней Руси отчества производились и от христианских, и от самобытных русских имен и прозвищ, причем иногда образовывались и от женских имен (Василь Настасич, Тимошка Лукерьин).
В настоящее время старые русские имена, как календарные (Алексей, Екатерина, Елена), так и дохристианские (Вячеслав, Людмила, Добрыня), составляют основной фонд русского именослова. Личные имена — это важная часть истории и культуры народа, и изучение древних личных имен дает информацию о народном быте, особенностях мировосприятия, древних верованиях и обычаях.
В одной из грамот конца XVI века мне встретилась такая примерно удостоверительная помета: «А к сей росписи руку приложили Ивашко Кузнецов, да Ивашко Зыбин, да Глупой, Борисов сын Перепел, да погоста Микифорова дьячок Игнатий Велосипедов…»
Я остолбенел от неожиданности.
Как? В XVI столетии, за четыре века до нашего времени, во дни царя Бориса Годунова или еще раньше, жил на Руси, в глухом погосте Микифоровке человек, носивший фамилию Велосипедов?! Но ведь это же значит, …что его отца или деда звали «Велосипед». А тогда приходится думать, что «велосипеды» в те времена у нас на Руси были совсем обычным, широко известным экипажем: их знали даже где-то в далеком захолустье Псковской земли, «на речке Локоньке». Как к этому следует отнестись? Мы же знаем, что машина «велосипед» изобретена только в XIX веке и самое слово «велосипед» появилось вместе с нею. <…>
Загадка может показаться неразрешимой. На самом же деле отгадка ее или крайне проста, или же я очень ошибаюсь.
Что такое слово «велосипед»? Это довольно обычное искусственное сочетание двух латинских корней: «ве́локс» — значит «быстрый», «пес» («pes», родительный — «pedis») — «нога». «Велоси + пед» — «быстроног». Довольно понятно, почему именно так назвали машину, предназначенную для скорой езды при помощи мускульной силы человека.
Теперь примем во внимание совершенно другое обстоятельство.
И в западных странах и у нас в течение долгих столетий латинский язык считался языком особо образованных людей; знание латыни отличало ученых, церковников, адвокатов, врачей от остальной народной массы.
С изучением этого языка создалась довольно забавная мода среди людей начитанных: переводить на него свои — французские, немецкие, голландские, русские — фамилии.
Именно так голландский ученый картограф XVI века Герард Крэмер заменил свою «грубую» фамилию Крэмер, которая по-немецки значит «купец», на звучное латинское имя Меркатор (оно тоже означает «купец», только по-латыни). <…>
Несколько позднее странная мода эта перешла и к нам, на Русь. Привилась она у нас и держалась довольно прочно преимущественно в среде духовенства, представители которого в семинариях и бурсах изучали латынь и греческий.
В XVIII или XIX веках уже очень многие служители церкви так или иначе получали вместо своих простонародных и обычных фамилий латинские и греческие при помощи простого перевода. Надеждины становились Сперанскими или Эсперовыми, потому что «сперарэ» по-латыни значит «надеяться». Человек, называвшийся Добровольским, то ли по собственному желанию, то ли велением начальства делался Беневоленским: ведь это значило то же самое. Появились бесчисленные Ляуданские (от латинского «ляудо» — «хвалить»), Вельекотные (испорченное «деликатный»), Бенедиктовы, Бенефактовы («бе́нэ» — «хорошо», «благо»; «дико» — «говорю»; «фацио» — «делаю») и многие другие.
В XVI и даже XVII веках мода эта еще не успела у нас сложиться. Русское духовенство в большинстве своем было темным и невежественным и латынь знало плохо.
Но, видимо, правило не без исключений; Гоголь не фантазировал, не только когда изображал в «Вие» бурсаков — «грамматиков», «риторов» и «философов», но и тогда, когда заставил Тараса Бульбу экзаменовать сыновей в латинской премудрости. Были, несомненно, и в духовной среде люди, слыхавшие про Меркурия-велосипеда, быстроногого античного бога, знавшие латынь настолько, чтобы переделать русскую фамилию одноименника — Бегунов или Быстроногов — на этакий классический лад: «быстрый» — «ве́локс», «ноги» — «пе́дэс»; Быстроногов — Велосипедов. Разумеется, они были: иначе откуда бы взялись в древней грамоте эти занятные фамилии?
Лев Успенский
Комментариев нет:
Отправить комментарий