Олег Вихарев – блогер –
сравнивает российскую и европейскую систему школьного образования. Вернее, он
рассуждает о том, к чему в итоге приводит российская традиция чистописания
ручкой и европейская – карандашом. Вероятно, проблему, которую ставит в своей «педагогической
поэме» Вихарев, можно сформулировать так: «Почему русский человек боится
сделать ошибку, а европеец – нет?» Или так: «Почему карандаш лучше ручки?» Блогер Вихарев совсем не рассматривает,
к каким возможным негативным последствиям может привести традиция писать
карандашом; но с увлечением рассуждает о том, к чему приводит чистописание
ручкой. Так, сравнивая условного финского
Вилле, получающего высший балл за не сразу написанную и, может, многократно исправленную
работу, и русского ученика, получающего «жирный трояк или снисходительную
четвёрку с минусом» даже за верно написанную ручкой работу, блогер Вихарев приходит
к следующему выводу: «Когда ребёнок пишет карандашом, он не боится ошибиться –
ведь ошибку легко исправить. Подтёр, переписал – и готово. Ребёнок понимает,
что ошибаться не страшно. Когда ребёнок пишет ручкой, он в ужасе».
Продолжая свои размышления о том,
к чему приводит российская традиция чистописания ручкой, Вихарев также обращает
внимание на то, что ошибки не только снижают отметки, но и доводят «девочекотличниц
до истеричной дрожи», заставляют «всё переделывать с самого начала», приводят к страшному осознанию, что «каждая
помарка – это клеймо».
Таким образом, начав с простого
сравнения чистописания карандашом и чистописания ручкой, Вихорев доводит последствия
разных традиций чистописания до кардинальных различий русского человека и
европейца. Мы видим, что примеры Вихарева связаны причинно-следственной связью.
Авторская позиция блогера,
несмотря на самоиронию, ясно выражена в предложениях 34-38: Вихарев считает,
что чистописание ручкой калечит детей и что в итоге мы получаем людей
безответственных, боящихся ошибки и потому – безынициативных, робких, забитых.
Мне понятны мысли и чувства
блогера Вихорева. Вероятно, и образ учительницы, трясущей тетрадью с
исправлениями, и пресловутые Грязь, Клеймо, Поезд ушел, и девочкиотличницы с
истерической дрожью – из детских воспоминаний автора. Тогда, конечно, размышления Вихорева о
космических последствиях выбора ручки или карандаша для чистописания имеют
право на существование. Однако, хочется заметить, что даже в конце 80-х и в 90-е
годы можно было приобрести «волшебную ручку которая стиралась как карандаш» и в
полной мере испытать бесконечную свободу для исправления ошибки, подобную свободе
ошибаться финского Вилле. К тому же всегда были учителя начальных классов, разрешающие
писать прописи карандашом. И последнее возражение: нам ведь неизвестно, к каким
последствиям приводит привычка без конца исправлять написанное. Хотя, конечно, с точки зрения психологии,
Вихарев прав: главное сохранность человеческой личности, ее самость и самобытность.
380 слов
ИСХОДНЫЙ ТЕКСТ
(1)Как известно, в России
школьники всегда пишут ручкой. (2)Может, сейчас что-то изменилось, но в моё
время прям с первого класса всё было по хардкору – вот тебе ручка, пиши ею
прописи.
(3)А, например, те люди, которые
прошли через горнило европейского школьного образования, говорят, что в школе
они всю дорогу писали строго карандашом, а ручку использовал только учитель для
исправлений.
(4)Казалось бы, какая разница?
(5)А разница, друзья мои, космическая. (6)Дело в том, что когда какой-нибудь
финский Вилле писал карандашом и ошибался в слове varapuheenjohtaja, то этот
самый Вилле, обнаружив ошибку, всегда мог стереть хоть всё слово и написать его
заново правильно. (7)И получал за свою работу высший балл. (8)А когда
российский ребёнок делал ошибку, ему приходилось всё зачёркивать. (9)И если
ошибок им было сделано и обнаружено много, то учительница потом яростно трясла
тетрадью и говорила:
– (10)Ну что за мазня?! (11)А?!
(12)Это что за мазню ты мне сдал?!
(13)В результате, даже если
ребёнок сам нашёл все ошибки ещё до сдачи работы и исправил их, ему лепили
жирный трояк или снисходительную четвёрку с минусом и припечатывали словом
«Грязь!». (14)Пусть даже с точки зрения правильности выполнения задания там всё
было прекрасно.
(15)В чем тут глобальная разница?
(16)Когда ребёнок пишет карандашом, он не боится ошибиться – ведь ошибку легко
исправить. (17)Подтёр, переписал – и готово. (18)Ребёнок понимает, что
ошибаться не страшно. (19)Когда ребёнок пишет ручкой, он в ужасе. (20)Если
ручка пишет слишком жирно, то, сделав неосторожное движение, можно всё
размазать! (21)Если он сделает ошибку, ему придётся зачеркнуть и надписать
сверху или сбоку! (22)А это сделает тетрадь грязной! (23)Это кошмар. (24)Это
доводит девочекотличниц до истеричной дрожи. (25)Поэтому российский ребёнок
сразу приучался к тому, что ошибки – это страшно. (26)Ошибки неизбежно ведут к
снижению отметки – это раз. (27)Ошибки ведут к тому, что надо всё переделывать
с самого начала – это два. (28)Это карандаш позволяет исправить ошибку так,
будто её и не было, а ручка нет – ручка жестока. (29)С ней каждая помарка – это
клеймо. (30)Вот они, твои ошибочки, все как на ладони! (31)Ну и что, что
исправил? (32)Уже всё, поезд ушел. (33)Уже мазня.
(34)Поэтому в итоге мы получаем
человека, который боится ошибок. (35)Боится их признавать, боится брать за них
ответственность. (36)Он также предпочитает принцип: «кто много делает – тот
много ошибается», а потому лучше делать как можно меньше и инициативы не
проявлять – ещё сделаешь чего-нибудь не то, а на тебя наорут. (37)Нет, я лучше
в сторонке постою. (38)Моя хата с краю.
(39)Вот такая вот педагогическая
поэма.
(40)А казалось бы, сущая ерунда –
карандаши, ручки. (41)Подумаешь...
(По
О. Вихареву*, текст адаптирован П. Жуковой и А.Д. Баландиной)
*Олег
Вихарев – блогер.
Комментариев нет:
Отправить комментарий