ЕГЭ-сочинение по тексту Гарина-Михайловского про растрату и подлог гимназиста Тёмы: «К чему приводит неспособность человека признать свою вину?»

Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину. И прошу меня направить На текущую войну.

Нет войны — я все приму — Ссылку. Каторгу. Тюрьму. Но желательно — в июле, И желательно — в Крыму.

Он углубился в сравнение себя с «другим». Он начал думать, думать: и теперь у него формировалась идея, совсем противоположная той, которую он дал Захару о другом.

О, как бы счастлив он был, если бы мог сам обвинить себя! Он бы снёс всё, даже стыд и позор. Но он строго судил себя, и ожесточённая совесть его не нашла никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простого промаху, который со всяким мог случиться.

     «К чему приводит неспособность человека признать свою вину? Применительно к герою русского писателя Гарина-Михайловского я бы поставил вопрос иначе: Почему, с самого начала сознавая свою ошибку и остро чувствуя вину, десятилетний Тёма никак не хочет признать свою вину перед отцом, матерью и другими взрослыми?

    Автор текста прямо не отвечает на эти вопросы. Однако по мере чтения текста становится понятно, что, во-первых, Тёма вовсе не неспособный признать вину человек (мальчик понимает, что тратить чужие деньги нельзя ещё до самой растраты). Во-вторых, что Тёма хотел признаться в растрате и подлоге сразу, когда только подумал купить булочки и сыр, тем более — когда исправил 35 копеек на 1 рубль. В-третьих, к финалу рассказа понятно, что признать свою вину перед отцом Тёме не позволяет уязвлëнное чувство гордости и "чувство бесконечного унижения и стыда". 

    Таким образом, можно сказать, что Гарин-Михайловский считает, что чувство гордости, чувство унижения, а также чувство стыда не позволяют признаться в содеянном перед взрослыми. Эта "неспособность человека признать свою вину" приводит маленького Тёму к острому внутреннему конфликту с самим собой, а также к публичному конфликту с отцом и осознанию все возрастающего чувства ненависти к отцу, к злобе.

    Чтобы убедиться, что авторская позиция именно такая, рассмотрим все стадии описанного внутреннего и внешнего конфликта. Что предшествовало проступку Тёмы? Мальчик жил в городе у брата отца, ему было скучно, грустно, тоскливо и одиноко, к пяти вечера уже хотелось есть: "он отчётливо помнил себя в этой квартире с высокими комнатами, маленького, затерянного в ней, всегда одинокого", — пишет автор. То есть десятилетний одинокий, предоставленный сам себе гимназист обязательно должен был совершить какой-нибудь проступок: слишком много ничем не занятого времени у ребёнка. Для любого это серьезное испытание — тем более для ранимого, с богатым внутренним миром Тёмы.

    Как нарочно, отец дал Тёме деньги на учебник в понедельник, и "до субботы остальные шестьдесят пять копеек оставались у него в кармане", соблазняя растратой: "И он покупал и этот сыр, и эти булки и, сидя на подоконнике, съедал их, смотря на прохожих, слушая музыку и мучаясь в то же время сознанием растраты", - так описывает первое преступление Тёмы автор. Мы видим, что мальчик сразу признает, что виноват, перед самим собой, Тёма, конечно, знал, что тратить 65 копеек нельзя, что это плохо, что это растрата. Это первый этап преступления и первое чувство вины, первое сознание вины и преступности собственного поступка.

    Затем Тёма совершил второй проступок: "К субботе, чтоб скрыть растрату, он стёр цену на обложке, протёр обложку в этом месте пальцем насквозь, а снизу подклеил синюю бумажку, на которой написал "1 рубль". Гарин-Михайловский подчеркивает, что "ему было совершенно ясно, что надо было просто признаться во всём", "что подлог не может не обнаружиться". Однако, "несмотря на всё это", Тёма "на вопрос отца, почему это так странно обозначена цена", почему-то "ответил, что он не знает, но что он заплатил за учебник рубль". Автор никак не объясняет, почему Тёма решился на подлог, но зато подчёркивает, что мальчик точно знал с самого начала, что это второе преступление сразу будет раскрыто, но почему-то упорствовал, утверждая, что потратил все деньги не на булочки и сыр а на пресловутый учебник математики. Думаю, Тёма соврал про рубль в надежде, что очевидный обман сразу раскроется: ведь "чернила расползлись, и цифра распухла и перьями разошлась во все стороны". И здесь же автор опять подчёркивает, что Тёма сознает свою вину, ищет наказания, так как мальчику тяжело на душе: "может быть, отец так и не вспомнил бы, но он сам только и думал об этом и, поздоровавшись, сейчас же вынул из сумки учебник в доказательство, что он действительно стоит рубль, и, передавая учебник, ему уже стало вполне ясным, что подлог не может не обнаружиться".

    Далее внутренний конфликт Тёмы нарастает. Ожидая гнева отца, мальчик оказался совсем не в состоянии вынести его загадочного молчания: "Сверх обыкновения отец не вспылил и только как-то загадочно замолчал. Это молчанье болезненной тревогой охватило душу Тёмы, и он напряжённо ждал", — пишет автор. Таким образом потребность Тёмы в раскаянии оказалась не реализованной. Теперь Тёма надеется на мать: "Он ждал, что мать заговорит с ним. Только в воскресенье утром мать спросила его, оставшись с ним наедине: «Тёма, ты действительно заплатил рубль?" Мы понимаем, что и во второй раз Тёма не смог признаться не только в растрате, но и в подлоге. Целый день мальчик ждал вопроса от матери, но, так как мать обратилась к сыну с вопросом только на следующий день, Тёма снова "горячо и уверенно ответил", что действительно заплатил за учебник рубль. И опять автор прямо говорит про чувство вины: "Сердце его усиленно заколотилось в груди и кровь прилила к лицу. И опять больше ничего, и весь день тревога не улеглась в его душе. Он берёг эту тревогу". Становится понятно, что раз мальчик теперь бережет свою тревогу (то есть сберегает чувство вины), значит конфликт его с самим собой стал серьезнее, острее.

    На этом этапе Тёма сравнивает себя с арестантами, считает себя вором, понимает, что теперь нечего и мечтать о принцессах, поэтому, наверное, мальчик развязен с сестрами, чувствуя себя конченым человеком, преступником: "от этого сравнения, и от какого-то особенного молчания матери и отца ещё тревожнее становилось у него на душе, а к вечеру он совсем упал духом",—  вновь подчёркивает автор сознание собственной вины героя.

    Утром понедельника мучения Тёмы продолжились. Увидев одетого отца, мальчик надеется, что его сдадут в полицию: "Очевидно, отец едет с ним. Куда?! Может быть, в полицию, где его сейчас и посадят в тюрьму" — так описывает желание Тёмы автор. Отец молча едет, и только когда въехали в город, продолжает мучить сына: спрашивает, в каком магазине был куплен учебник! Здесь Тёма недоумевает: "Неужели отец решится войти с ним в магазин и спрашивать то, что и без того уже ясно?" — ребёнку не понятно, почему так долго длится унижение, почему нужно пройти публичное унижение, испытать мучительное чувство стыда. Гарин-Михайловский описывает именно состояние ребенка на протяжении всей экзекуции: "Сделав усилие, Тёма хрипло, упавшим голосом, назвал магазин", или так: "Вихрем закружились все мысли в голове Тёмы, спёрлось дыхание, и захотелось плакать, но едва слышным голосом он ответил: — Рубль".

    После публичной казни и отцовского подзатыльника Тёма, "с вытаращенными глазами, красный, как рак, с грязной фуражкой на голове, в полусознании", с удивлением обнаруживает, что его чувство вины превратилось в злобу, в ненависть к отцу: "вдруг бешеная злоба на отца охватила его", — пишет автор. Теперь Тёма может только мечтать об утраченной свободе и чистоте. "Если б меня спросили, кем я хочу быть, я захотел бы быть одним из тех мальчиков в магазине, которые смотрят весело, без страха и никого не боятся, как я, как будто всё время около меня страшная змея, которая сейчас укусит меня!" — так описывает Гарин-Михайловский новое состояние уязвленной гордости и сознания утраченной свободы, сознание собственной ничтожности своего героя. Теперь героя повергает в ужас стыд и унижение: "Под этим бешенством и злобой на отца ещё сильнее владело душой чувство бесконечного унижения и стыда", — отмечает автор.

    Унижение, стыд и чувство уязвлëнной гордости так велики, что только спустя почти неделю после первого преступления, заснув от горя и безысходности, Тёма наконец признается матери: "всхлипывая и задыхаясь, рассказал, как и на что он растратил злополучные деньги", — заканчивает историю о гимназисте-второкласснике автор.

    Все примеры из текста, иллюстрирующие, как долго Тёма не мог признать свою вину перед другими, связаны причинно-следственной связью: от первого чувства вины Тёма последовательно приходит к чувству уязвленной гордости, стыда и унижения, а затем к чувству ненависти и злобы.

    «К чему приводит неспособность человека признать свою вину» перед другими? Тёма, герой повести Гарина-Михайловского, не может признаться в растрате и подлоге из гордости, чувства унижения и стыда. Это, во-первых, приводит мальчика сначала к страшным душевным терзаниям. Затем к неспособность признаться перед другими приводит Тёму к желанию беречь это новое чувство тревоги. Затем к сознанию себя преступником. И в конце концов — к унижению и чувству ненависти к отцу, к злобе.

    Почти неделю мучился "маленький Раскольников". Думаю, неспособность Тёмы признать свою вину перед другими, когда вина так очевидна, в конце концов привела героя к познанию себя и к личностному росту. Детское горе необходимо.  Потери, горе, помогают человеку проверить собственные ресурсы, выработать тип реакции на потерю, осознать необходимость утраты и страдания как такового. Личностные ресурсы Тёмы, его психотип сделали неспособность признать вину пред другими источником внутреннего роста, а также открытием способности к страданию. О необходимости для человека страдания писал также и Федор Достоевский, что, мол, покупается счастье страданием, и в этом нет никакой несправедливости. Герой Достоевского Раскольников тоже размышляет о том же, что, мол, необыкновенные люди должны ощущать великую скорбь и одиночество.

    Итак, неспособность человека признать свою вину, приводит не только к конфликту внутреннему, но и к конфликту с близкими; а также, возможно, к личностному росту и даже самосовершенствованию.

1381 слово

ИСХОДНЫЙ ТЕКСТ

    (1)Он был тогда гимназистом первого класса. (2)По случаю весенней распутицы он жил тогда в городе и только по субботам ездил домой, возвращаясь в понедельник в город. (3)Жил он у брата отца, угрюмого сановитого холостяка, занимавшего большую квартиру на первом этаже на главной улице. (4)Громадные венецианские окна выходили на улицу, и он отчётливо помнил себя в этой квартире с высокими комнатами, маленького, затерянного в ней, всегда одинокого, так как дядя или не бывал дома, или сидел в своём кабинете. (5)Он помнил себя сидящим на подоконнике этих громадных окон, как смотрел он на проходящих, как слушал шарманку, как тоскливо замирали её последние высокие ноты в весеннем воздухе.(6) Как-то в понедельник отец дал ему рубль на покупку учебника арифметики, стоившего тридцать пять копеек. (7)До субботы остальные шестьдесят пять копеек оставались у него в кармане. (8)А соблазнов было так много. (9)К пяти часам вечера его начинал мучить обыкновенно голод.(10)Он очень любил швейцарский сыр, любил французские булки, особенные с двойным животиком, слегка солёные.

    (11)И он покупал и этот сыр, и эти булки и, сидя на подоконнике, съедал их, смотря на прохожих, слушая музыку и мучаясь в то же время сознанием растраты. (12)К субботе, чтоб скрыть растрату, он стёр цену на обложке, протёр обложку в этом месте пальцем насквозь, а снизу подклеил синюю бумажку, на которой написал «1 рубль». (13)Чернила расползлись, и цифра распухла и перьями разошлась во все стороны. (14)Может быть, отец так и не вспомнил бы, но он сам только и думал об этом и, поздоровавшись, сейчас же вынул из сумки учебник в доказательство, что он действительно стоит рубль, и, передавая учебник, ему уже стало вполне ясным, что подлог не может не обнаружиться.(15)Как мог он за мгновенье до этого думать, что никто и не догадается об этом, он сам не понимал. (16)И теперь ему было совершенно ясно, что надо было просто признаться во всём. (17)И, несмотря на всё это, он на вопрос отца, почему это так странно обозначена цена, ответил, что он не знает, но что он заплатил за учебник рубль. (18)Сверх обыкновения отец не вспылил и только как-то загадочно замолчал. (19)Это молчанье болезненной тревогой охватило душу Тёмы, и он напряжённо ждал. (20)Он ждал, что мать заговорит с ним. (21)Только в воскресенье утром мать спросила его, оставшись с ним наедине: «Тёма, ты действительно заплатил рубль?».

    (22) «Да, мама», —горячо и уверенно ответил Тёма в то время, как сердце его усиленно заколотилось в груди и кровь прилила к лицу.(23)И опять больше ничего, и весь день тревога не улеглась в его душе.(24) Он берёг эту тревогу, был как-то задорно развязен с сёстрами и в то же время почему-то находил в себе сходство с теми арестантами, которые под конвоем солдат чинили улицы. (25) И от этого сравнения, и от какого-то особенного молчания матери и отца ещё тревожнее становилось у него на душе, а к вечеру он совсем упал духом и, сидя на окне, тоскливо смотрел на знакомый закат; там, в лучах опускавшегося солнца, ярко горели окна какого-то здания. (26)Тогда, в детстве, няня рассказывала, что это волшебный дворец, что там спит его принцесса, и, когда он вырастет, он придёт к ней и разбудит её. (27)И вот теперь он вырос и сделался вором, и не ему, конечно, теперь уж мечтать о принцессах. (28)С таким же тоскливым чувством проснулся он и в понедельник,и сердце его мучительно ёкнуло, когда в столовой он увидел одетого отца.(29) Очевидно, отец едет с ним. (30)Куда?! (31)Может быть, в полицию, где его сейчас и посадят в тюрьму.

    (32)Отец вышел, молча сел в дрожки рядом с сыном и только, когда въехали в город, спросил сына: — В каком магазине ты покупал учебник? (33) Сделав усилие, Тёма хрипло, упавшим голосом, назвал магазин. (34)Так вот куда едет с ним отец. (35)Неужели отец решится войти с ним в магазин и спрашивать то, что и без того уже ясно? (36) Когда экипаж остановился, отец, уже у дверей самого магазина, спросил сына: — В последний раз тебя спрашиваю, сколько стоит учебник? (37)Вихрем закружились все мысли в голове Тёмы, спёрлось дыхание, и захотелось плакать, но едва слышным голосом он ответил: — Рубль. (38) Дверь шумно распахнулась, и в магазин вошёл старик Карташёв высокий, в николаевской шинели, бритый, с нафабренными чёрными усами, с причёской на виски, а за ним съёжившийся, растерянный, приговорённый уже, маленький гимназистик. (39)Мучительно тянулись мгновенья, когда маленький, серьёзный хозяин магазина в золотых очках, в белом галстуке внимательно рассматривал поданный ему учебник. (40)Такой же серьёзный и угрюмый стоял перед ним генерал Карташёв. (41)Все приказчики налицо, — заговорил наконец тихо хозяин и, подняв глаза, спросил Тёму: — Кто именно вам продал эту книгу?

    (42)Тёма ответил: — Один мальчик. — (43)Мальчики у нас не продают. (44)Тёма молчал, потупившись. — (45)У нас есть мальчики, но, собственно, к продаже они никакого отношения не имеют, — пояснил хозяин генералу. (46) Затем он обратился к одному из приказчиков и сказал: — Позовите сюда всех мальчиков. (47) Пришли четыре мальчика в белых фартуках и стали в ряд. — (48) Кто-нибудь из них? — спросил у Тёмы хозяин. (49) Мальчики бойко и загадочно смотрели на Тёму. (50)Тёма тоскливо посмотрел на них и тихо ответил: — Нет. — (51)Больше никого из служащих в магазине нет, — холодно сказал хозяин. (52) И опять наступило страшное томительное молчание. (53)Пригнувшись, Тёма ждал, сам не зная чего. — (54)Вон, негодяй! (55)В кузнецы отдам! — загремел голос отца и в следующее мгновенье, сопровождаемый таким подзатыльником, от которого шапка Тёмы упала на панель, Тёма очутился на улице. (56)Видят всё это и работники магазина, и все прохожие, остановившиеся и смотревшие с любопытством.

    (57)Отец сел в экипаж и уехал, не удостоив больше ни одним словом сына. (58)С вытаращенными глазами, красный, как рак, с грязной фуражкой на голове, в полусознании, поплёлся Тёма в гимназию. (59)И вдруг бешеная злоба на отца охватила его. (60)Он громко шептал: — Ты сам негодяй, я тебя не просил быть моим отцом, и, если б меня спросили, кем я хочу быть, я захотел бы быть одним из тех мальчиков в магазине, которые смотрят весело, без страха и никого не боятся, как я, как будто всё время около меня страшная змея, которая сейчас укусит меня! (61)Под этим бешенством и злобой на отца ещё сильнее владело душой чувство бесконечного унижения и стыда. (62)В тот день он уже не ел швейцарского сыра. (63)Приехавшая к нему мать застала его спящим. (64) Она сидела над своим сыном, зная его манеру спать с горя, когда Тёма вдруг стал возбуждённо кричать во сне: «Папа подлец, папа подлец…» (65)Мать разбудила его, и, сидя на диване, Тёма сперва ничего не понимал, а когда понял, то разразился горькими рыданиями, между которыми, всхлипывая и задыхаясь, рассказал, как и на что он растратил злополучные деньги. 

(По Н.Г. Гарину-Михайловскому)

-------------------------------------------------------------------------------------

    Русский писатель Гарин-Михайловский рассказывает о гимназисте-второкласснике, который потратил оставшиеся после покупки учебника деньги и никак не мог признаться в этом, хотя и сознавал свою вину с самого начала. Гарин-Михайловский поднимает проблему детской травмы и, в частности, отвечает на вопрос «К чему приводит неспособность человека признать свою вину?» следующим образом: Неспособность признать свою вину приводит к внутреннему конфликту с самим собой, который может перерасти во внешний конфликт с родными и даже с посторонними окружающими людьми.

    Примером внутреннего конфликта и является почти вся рассказанная писателем история про маленького одинокого гимназиста, который мучается от совершенного проступка, но почему-то никак не может признаться в растрате и подлоге отцу и матери. Гарин-Михайловский подчеркивает, что "ему было совершенно ясно, что надо было просто признаться во всём", "что подлог не может не обнаружиться". Однако, "несмотря на всё это", Тёма "на вопрос отца, почему это так странно обозначена цена", почему-то "ответил, что он не знает, но что он заплатил за учебник рубль". Затем здесь же автор опять подчёркивает, что Тёма сознает свою вину, ищет наказания, так как мальчику тяжело на душе: "может быть, отец так и не вспомнил бы, но он сам только и думал об этом и, поздоровавшись, сейчас же вынул из сумки учебник в доказательство, что он действительно стоит рубль, и, передавая учебник, ему уже стало вполне ясным, что подлог не может не обнаружиться". Тёма сравнивает себя с арестантами, считает себя вором, понимает, что теперь нечего и мечтать о принцессах, поэтому, наверное, мальчик развязен с сестрами, чувствуя себя конченым человеком, преступником: "от этого сравнения, и от какого-то особенного молчания матери и отца ещё тревожнее становилось у него на душе, а к вечеру он совсем упал духом",—  вновь подчёркивает автор сознание собственной вины героя. 

    Пример внешнего конфликта с отцом и опосредованно с хозяином лавки и мальчиками мы видим в финале. Тёма недоумевает: "Неужели отец решится войти с ним в магазин и спрашивать то, что и без того уже ясно?" — ребёнку не понятно, почему так долго длится унижение, почему нужно пройти публичное унижение, испытать мучительное чувство стыда. Гарин-Михайловский описывает именно состояние ребенка на протяжении всей экзекуции: "Сделав усилие, Тёма хрипло, упавшим голосом, назвал магазин", или так: "Вихрем закружились все мысли в голове Тёмы, спёрлось дыхание, и захотелось плакать, но едва слышным голосом он ответил: — Рубль". Теперь героя повергает в ужас стыд и унижение: "Под этим бешенством и злобой на отца ещё сильнее владело душой чувство бесконечного унижения и стыда", — отмечает автор.

    Все примеры из текста, иллюстрирующие, как долго Тёма не мог признать свою вину перед другими, связаны причинно-следственной связью: от первого чувства вины Тёма последовательно приходит к чувству уязвленной гордости, стыда и унижения, а затем к чувству ненависти и злобы, к открытому конфликту с отцом.

    Действительно, неспособность признаться в содеянном ведет к душеным мукам и к конфликту с окружающими людьми. Подобная история описана в рассказе Льва Толстого «Косточка». Мальчик Ваня никогда не ел слив, поэтому не удержался и тайком взял со стола одну из слив и тайком съел. Потом соврал, что слив не ел. А когда отец объявил, что одной сливы не хватает и что, кто съел косточку от сливы, умрет, мальчик Ваня заплакал и сказал, что косточку выбросил в окошко.

507 слов