ЕГЭ-сочинение по рассказу Казакова «На полустанке»

    Рассказ Казакова «На полустанке» - поэтическая миниатюра о женской доле и о России.

    Показывая, как на безымянном полустанке где-то в России прощаются парень и девушка, Казаков ставит проблему общей человеческой неустроенности, ставит вопрос о невозможности лучшей доли, о невозможности счастья.

    С первых строк читателя охватывает ощущение тревоги, несчастья. Разрыв человеческих отношений подготавливает такое начало рассказа: «(1)Была пасмурная холодная осень. (2)Низкое бревенчатое здание небольшой станции почернело от дождей. (3)Дул резкий северный ветер, свистел в чердачном окне, сильно раскачивал голые сучья берёз».  С самого начала рассказа автор подчеркивает эту всеобщую нищету, разруху: опухшие ноги лошади, на которой приехали парень и девушка, сломанная коновязь. Эта нищета колхозной жизни словно проникает в души героев и – калечит парня «с грубым, тяжёлым и плоским лицом»: ему плевать на мать и сестру, ему главное уехать из колхоза: «За границу ездить буду, житуха начнётся...» Девушка тоже покалечена колхозной жизнью: «(10)В лице её, бледном и усталом, не было уже ни надежды, ни желания; оно казалось холодным, равнодушным». Но, в отличие о парня, девушка еще способна любить: «(11)И только в тоскующих тёмных глазах её притаилось что-то болезненно-невысказанное».

    Эта общая неустроенность жизни, всеобщее ощущение невозможности счастья подчеркивается автором почти в каждой строчке: гудок паровоза прорезал «унылую тишину хмурого дня», «надтреснуто, жидко ударил колокол», «в тамбуре толпились измятые, бледные пассажиры».

    Показывая всеобщую русскую безрадостность и безнадежность, Казаков дополняет сцену прощания монологом начальника станции: «Уехал? – спросил он. – (82)Н-да... (83) Нынче все едут. (84) Скоро и я уеду... (85)На юг подамся. (86) Тут скука, дожди... (87)А там, на юге-то, теплынь! (88) Эти – как их? – кипарисы...» Этот монолог можно понять так: в отличие от молодых людей, начальник станции, человек пожилой, говорит о скором отъезде, возможно, провожая каждый поезд, во всяком случае, «скоро и я уеду» в устах пожилого человека на полустанке звучат безнадежно. Душа начальника станции тоже поражена неустроенностью: «(89)Окинул взглядом фигуру девушки, спросил негромко и равнодушно: – Вы не из «Красного маяка» будете? (90)Вон оно что... (91)А погода-то – сволочь. (92)И ушёл, волоча ноги, старательно обходя лужи». Начальнику станции нет дела ни до пассажиров, ни до брошенной девушки, он способен фиксировать только внешние проявления – место жительства, одежду, погоду. Он не способен к эмпатии.

    Заканчивая рассказ, Казаков пишет, что девушка «последний раз оглянулась на полустанок и легла в телеге ничком».  Я думаю, что в таком финале можно видеть и авторское отношение к русской жизни: надежда умерла, жизнь не изменится, всё будет по-прежнему.

    Мне понятны мысли и чувства автора. В современной русской деревне уже нет колхозов, но жизнь там по-прежнему глуха и безнадежна: парни спиваются или уезжают за лучшей долей, а девушки остаются мечтать о «настоящей любви». Подобные сюжеты мы можем видеть во многих рассказах Чехова («Огни», «Человек в футляре» и другие), а также в цикле Блока «Родина», особенно в стихотворении «На железной дороге».

443 слова

ИСХОДНЫЙ ТЕКСТ

(1)Была пасмурная холодная осень. (2)Низкое бревенчатое здание небольшой станции почернело от дождей. (3)Дул резкий северный ветер, свистел в чердачном окне, сильно раскачивал голые сучья берёз.

(4)У сломанной коновязи, низко свесив голову, расставив оплывшие ноги, стояла лошадь. (5)Ветер откидывал у ней хвост на сторону, шевелил гривой, сеном на телеге, дёргал за поводья. (6)Но лошадь не поднимала головы и не открывала глаз.

(7)Возле телеги на чемодане сидел вихрастый рябой парень в кожаном пальто, с грубым, тяжёлым и плоским лицом. (8)Он поглаживал подбородок красной короткопалой рукой, угрюмо смотрел в землю.

(9)Рядом с ним стояла девушка с припухшими глазами и выбившейся из-под платка прядью волос. (10)В лице её, бледном и усталом, не было уже ни надежды, ни желания; оно казалось холодным, равнодушным. (11)И тольков тоскующих тёмных глазах её притаилось что-то болезненно-невысказанное. (12)Она старалась стать спиной к ветру, не отрываясь смотрела на белое хрящеватое ухо парня.

(13)Со слабым шорохом катились по перрону листья. (14)Кругом было сыро и зябко... – (15)Теперь моё дело – порядок! – заговорил вдруг парень. – (16)Чего мне теперь в колхозе? (17)Дом? (18)Дом пускай матери с сестрой достаётся, не жалко. (19)Я в область явлюсь, сейчас мне тренера дадут, опять же, квартиру... (20)Штангисты-то у нас какие? (21)На соревнованиях был, видал: самолучшие еле на первый разряд идут. (22)А я вон норму мастера жиманул запросто! (23)Чуешь? – (24)А я как же? – тихо спросила девушка. – (25)Ты-то? – парень покосился на неё, кашлянул. – (26)Говорено было. (27)Дай огляжусь – приеду. (28)Мне сейчас некогда... (29)Мне на рекорды давить надо. (30)У меня сила нутряная, ты погоди маленько, я их там всех вместе поприжму. (31)За границу ездить буду, житуха начнётся – дай бог! (32)Н-да... (33)А к тебе приеду... (34)Я потом это... напишу...

(35)Вдали послышался слабый, неясный шум поезда; унылую тишину хмурого дня прорезал тонкий тягучий гудок. (36)Поезд показался из-за леса, быстро приблизился, сбавляя ход, прокричал ещё раз. (37)Парень поднялся, посмотрел на девушку: та силилась улыбнуться, но губы не слушались, тряслись. – (38)А ну, хватит! – проворчал парень, нагибаясь за чемоданом. – (39)Слыхала? (40)Хватит, я говорю!

(41)Вагон мягко остановился возле них. (42)В тамбуре толпились измятые, бледные пассажиры, с любопытством выглядывали наружу.

(43)Парень поставил чемодан на подножку вагона, повернулся к девушке. – (44)Ну, прощай, что ли, – тяжело проговорил он и сунул руки в карманы.

(45)У девушки поползли по щекам слёзы. (46)Она всхлипнула, уткнулась парню в плечо. – (47)Скучно мне будет, – шептала она. – (48)Пиши почаще-то... (49)Слышишь? (50)Пиши-и... (51)Ведь приедешь? – (52)Сказано уже, – неохотно и испуганно говорил парень. – (53)Оботри слёзы-то... (54)Ну! – (55)Да я ничего, – шептала девушка, задыхаясь, быстро, по-беличьи стирая слёзы и влюблённо глядя в лицо парню. – (56)Одна я остаюсь. (57)Помни, о чём говорили-то... – (58)Я помню, мне что! – хмуро бормотал парень, задирая голову и поводя глазами. – (59)А мне... (60)Я всю жизнь для тебя... (61)Ты знай это! – (62)Сказано... – бубнил парень, равнодушно глядя себе под ноги.

(63)Два раза надтреснуто, жидко ударил колокол. – (64)Гражданин, попрошу в вагон, останетесь... – сказал проводник и первым полез торопливо на площадку.

(65)Девушка побледнела, схватилась рукою за рот. – (66)Вася! – закричала она и невидящим взглядом посмотрела на пассажиров: те сразу отвернулись. – (67)Вася! (68)По... поцелуй же меня... – (69)Мне что... – пробормотал парень, затравленно покосился назад и нагнулся к девушке. (70)Потом выпрямился, словно кончил тяжёлую работу, вскочил на подножку.

(71)Под вагонами зашипело, сдавленно крикнул впереди паровоз, и так же сдавленно отозвалось из леса короткое, глухое эхо. (72)Вагоны едва уловимо тронулись. (73)Заскрипели шпалы. (74)Парень стоял на подножке, хмуро смотрел на девушку, потом покраснел и негромко крикнул: – Слышь... (75)Не приеду я больше! (76)Слышь...

(77)Он оскалился, сильно втянул в себя воздух, сказал ещё что-то непонятное, злое и, взяв с подножки чемодан, боком полез в тамбур.

(78)Поезд быстро скрылся за ближним лесом. (79)Стало тихо. (80)Шаркая по земле ногами, подошёл начальник станции, остановился за спиной девушки, зевнул. – (81)Уехал? – спросил он. – (82)Н-да... (83)Нынче все едут. (84)Скоро и я уеду... (85)На юг подамся. (86)Тут скука, дожди... (87)А там, на юге-то, теплынь! (88)Эти – как их? – кипарисы...

(89)Окинул взглядом фигуру девушки, спросил негромко и равнодушно: – Вы не из «Красного маяка» будете? (90)Вон оно что... (91)А погода-то – сволочь.

(92)И ушёл, волоча ноги, старательно обходя лужи.

(93)Девушка долго ещё стояла на пустой платформе, смотрела прямо перед собой и ничего не видела: ни тёмного, мокрого леса, ни тускло блестевших рельсов, ни бурой никлой травы... (94)Видела она рябое и грубое лицо парня.

(95)Наконец вздохнула, вытерла мокрое лицо, пошла к лошади, забралась на телегу, тронула вожжи. (96)Лошадь подалась назад, вяло махнула хвостом, с трудом переставляя ноги, пошла мимо палисадника, мимо стогов сена и сложенных крест-накрест шпал к просёлочной дороге.

(97)Девушка сидела не шевелясь, глядя поверх дуги, потом в последний раз оглянулась на полустанок и легла в телеге ничком.

(По Ю.П. Казакову*) * Казаков Юрий Павлович (1927–1982) – русский советский писатель, сценарист; один из крупнейших представителей советской новеллистики.