Наши уроки

 

Вну́тренняя фо́рма сло́ва — признак, положенный в основу номинации см. предмета, явления действительности; иначе — см. мотивирующий признак или см. мотивировка в слове.

Внутренняя форма слова обусловливает связь звукового облика слова (внешней формы) с его значением. Иначе говоря, внутренняя форма слова позволяет ответить на вопрос, почему тот или иной предмет назван именно так. Напр., в слове рыночник ‘сторонник рынка как основы хозяйственной жизни страны, рыночной экономики’ обнаруживается связь с понятием «рынок» (ср. рынок ‘сфера свободного обращения товаров и капиталов, движения рабочей силы, регулируемых спросом и предложением’). В этом случае речь идет о номинации нового явления для России конца XX в., и внутренняя форма слова мотивирует связь звучания и значения слова. Мотивирующий признак — один из многих, которыми обладает называемое явление, но именно он представляет это явление в процессе номинации.

Мотивирующий признак названий предметов, явлений внутри одной группы может быть разным. Так, ягоды черника, голубика получили название за характерный для них цвет, земляника — за расположение ягод близко к земле, а нередко прямо на земле, костяника — из-за косточек внутри.

Внутренняя форма выражается в слове по-разному: а) словообразовательно (черн(ый) + ик(а), костян(ой) + ик(а)); б) семантически, т. е. путем нахождения общего признака между первичным и вторичным значением. Напр., современное разговорное значение слова барин ‘о человеке, который не любит трудиться сам и предпочитает перекладывать работу на других’ мотивировано значением барин ‘в дореволюционной России: человек из привилегированного класса, живущего за счет чужого труда’ (общий признак ‘не трудиться’). Слово трутень ‘самец в пчелиной семье’ — при актуализации признака ‘не выполняет никакой работы, содержится рабочими пчелами’ — развивает переносное значение ‘человек, живущий за счет чужого труда’.

Внутренняя форма может входить в лексическое значение слова см.. Ср. опёнок ‘съедобный гриб на тонкой ножке, растущий группами у корней деревьев, на пнях’.

Внутренняя форма слова сообщает слову выразительность, вызывая конкретно-чувственные представления, ассоциации, выражает эмоциональную оценку, определяет его функционирование в языке (ср. многообразные выражения в русском языке понятия ‘человек, который не любит трудиться, избегает тяжелой, грубой работы’: бездельник, белоручка, дармоед, лежебока, ленивец и др. Эти слова с внутренней формой, выраженной словообразовательными средствами, как и названия барин, трутень, заключают в себе отрицательную, осудительную оценку подобного человека, передают эмоциональное отношение неодобрения (белоручка, трутень), презрения (барин, дармоед), пренебрежения (лежебока), укоризны (ленивец) и употребляются преимущественно в разговорной речи.

Внутренняя форма раскрывает связь процесса называния с осмыслением нового явления, его познание через сопоставление с известным. Многие языковеды в разное время отстаивали идею, согласно которой выбор мотивирующего признака отражает мировоззрение народа, его этические нормы, эстетические представления. Напр., анализ внутренней формы ряда слов, обозначающих в русском языке материальные блага, позволяют некоторым ученым сделать вывод о достаточно бесстрастном, пассивном отношении русского человека к богатству. Ср.: богатый — наделенный Богом как подателем благ [др.-инд. bhagas ‘одаряющий’]; достаток выражает идею умеренности и самоограничения (ср. достаточно ‘хватит, довольно’); обеспеченность — это лишь отсутствие нужды, возможность не печься, т. е. не заботиться о насущном; состояние, состоятельность — то, что позволяет прочно стоять в жизни (ср. фразеологизмы крепко стоять на своих ногах, детей поставить на ноги). Впрочем, идея, постулирующая связь внутренней формы с миросозерцанием народа, в языкознании неоднократно оспаривалась и не может считаться до конца обоснованной.

Со временем внутренняя форма может утратиться в результате исторических изменений в звучании родственных слов (осока — трава, о которую можно осечь, т. е. обрезать, руку, ср. секу), выхода из употребления однокоренных слов или изменения их значения (ср. современное прилагательное уголовный и слова в древнерусских памятниках: головьный ‘убивающий’, головьник ‘убийца’ от голова ‘убитый’), изменения самой реалии (обои — материал, которым раньше обивали стены, ср. обойщик мебели). Иноязычная лексика для носителя русского языка, как правило, лишена внутренней формы. Поэтому в русском языке различаются слова с см. мотивированным значением (или мотивированные слова, т. е. сохранившие внутреннюю форму) и слова с см. немотивированным значением (или немотивированные слова), в которых связь между звучанием и значением является условной по причине отсутствия или утраты внутренней формы; ее воссоздает наука этимология см. и отражают этимологические словари см.. Стремление носителей языка воссоздать отсутствующую внутреннюю форму слова приводит к появлению см. народной этимологии (см. Этимология).

Основоположниками учения о внутренней форме слова являются выдающийся немецкий лингвист 1-й половины XIX в. В. фон Гумбольдт и А. А. Потебня см..

Автор

Поцепня Д. М.

Где я?

Лексикология. Фра...Слово

Внутренняя форма с...



Вну́тренняя фо́рма сло́ва — признак, положенный в основу номинации см. предмета, явления действительности; иначе — см. мотивирующий признак или см. мотивировка в слове. Внутренняя форма слова обусловливает связь звукового облика слова (внешней формы) с его значением. Иначе говоря, внутренняя форма слова позволяет ответить на вопрос, почему тот или иной предмет назван именно так. Напр., в слове рыночник ‘сторонник рынка как основы хозяйственной жизни страны, рыночной экономики’ обнаруживается связь с понятием «рынок» (ср. рынок ‘сфера свободного обращения товаров и капиталов, движения рабочей силы, регулируемых спросом и предложением’). В этом случае речь идет о номинации нового явления для России конца XX в., и внутренняя форма слова мотивирует связь звучания и значения слова. Мотивирующий признак — один из многих, которыми обладает называемое явление, но именно он представляет это явление в процессе номинации.

Мотивирующий признак названий предметов, явлений внутри одной группы может быть разным. Так, ягоды черника, голубика получили название за характерный для них цвет, земляника — за расположение ягод близко к земле, а нередко прямо на земле, костяника — из-за косточек внутри.

Внутренняя форма выражается в слове по-разному: а) словообразовательно (черн(ый) + ик(а), костян(ой) + ик(а)); б) семантически, т. е. путем нахождения общего признака между первичным и вторичным значением. Напр., современное разговорное значение слова барин ‘о человеке, который не любит трудиться сам и предпочитает перекладывать работу на других’ мотивировано значением барин ‘в дореволюционной России: человек из привилегированного класса, живущего за счет чужого труда’ (общий признак ‘не трудиться’). Слово трутень ‘самец в пчелиной семье’ — при актуализации признака ‘не выполняет никакой работы, содержится рабочими пчелами’ — развивает переносное значение ‘человек, живущий за счет чужого труда’.

Внутренняя форма может входить в лексическое значение слова см.. Ср. опёнок ‘съедобный гриб на тонкой ножке, растущий группами у корней деревьев, на пнях’.

Внутренняя форма слова сообщает слову выразительность, вызывая конкретно-чувственные представления, ассоциации, выражает эмоциональную оценку, определяет его функционирование в языке (ср. многообразные выражения в русском языке понятия ‘человек, который не любит трудиться, избегает тяжелой, грубой работы’: бездельник, белоручка, дармоед, лежебока, ленивец и др. Эти слова с внутренней формой, выраженной словообразовательными средствами, как и названия барин, трутень, заключают в себе отрицательную, осудительную оценку подобного человека, передают эмоциональное отношение неодобрения (белоручка, трутень), презрения (барин, дармоед), пренебрежения (лежебока), укоризны (ленивец) и употребляются преимущественно в разговорной речи.

Внутренняя форма раскрывает связь процесса называния с осмыслением нового явления, его познание через сопоставление с известным. Многие языковеды в разное время отстаивали идею, согласно которой выбор мотивирующего признака отражает мировоззрение народа, его этические нормы, эстетические представления. Напр., анализ внутренней формы ряда слов, обозначающих в русском языке материальные блага, позволяют некоторым ученым сделать вывод о достаточно бесстрастном, пассивном отношении русского человека к богатству. Ср.: богатый — наделенный Богом как подателем благ [др.-инд. bhagas ‘одаряющий’]; достаток выражает идею умеренности и самоограничения (ср. достаточно ‘хватит, довольно’); обеспеченность — это лишь отсутствие нужды, возможность не печься, т. е. не заботиться о насущном; состояние, состоятельность — то, что позволяет прочно стоять в жизни (ср. фразеологизмы крепко стоять на своих ногах, детей поставить на ноги). Впрочем, идея, постулирующая связь внутренней формы с миросозерцанием народа, в языкознании неоднократно оспаривалась и не может считаться до конца обоснованной.

Со временем внутренняя форма может утратиться в результате исторических изменений в звучании родственных слов (осока — трава, о которую можно осечь, т. е. обрезать, руку, ср. секу), выхода из употребления однокоренных слов или изменения их значения (ср. современное прилагательное уголовный и слова в древнерусских памятниках: головьный ‘убивающий’, головьник ‘убийца’ от голова ‘убитый’), изменения самой реалии (обои — материал, которым раньше обивали стены, ср. обойщик мебели). Иноязычная лексика для носителя русского языка, как правило, лишена внутренней формы. Поэтому в русском языке различаются слова с см. мотивированным значением (или мотивированные слова, т. е. сохранившие внутреннюю форму) и слова с см. немотивированным значением (или немотивированные слова), в которых связь между звучанием и значением является условной по причине отсутствия или утраты внутренней формы; ее воссоздает наука этимология см. и отражают этимологические словари см.. Стремление носителей языка воссоздать отсутствующую внутреннюю форму слова приводит к появлению см. народной этимологии (см. Этимология).

Основоположниками учения о внутренней форме слова являются выдающийся немецкий лингвист 1-й половины XIX в. В. фон Гумбольдт и А. А. Потебня см..